В годы войны Дальний Восток стал крепостью Много ли может сделать один человек, чтобы повернуть ход истории? Много, если у него есть поддержка и соратники. Судите об этом сами на примере жизни и службы генерала Иосифа Апанасенко.
Иосиф Родионович Апанасенко (3 [15] апреля 1890 г. – 5 августа 1943 г.)
Родился в селе Митрофановское Новогригорьевского уезда Ставропольской губернии в семье небогатого крестьянина. Окончил трёхклассную церковно-приходскую школу. Подростком батрачил, работал пастухом. Был призван в Русскую императорскую армию в 1911 году. Во время Первой мировой войны был награждён двумя Георгиевскими медалями и тремя Георгиевскими крестами. Войну Иосиф Родионович закончил в чине прапорщика и в должности командира пулемётной роты.
В 1918 году Апанасенко становится командиром дивизии в составе Первой Конной армии. После окончания Гражданской войны окончил курсы высшего командного состава Красной армии, затем – курсы усовершенствования высшего комсостава, а в 1932 году – Военную академию РККА.
В феврале 1938 года Иосиф Родионович был назначен командующим войсками Среднеазиатского военного округа, а с начала 1941 года – Дальневосточного фронта.
После событий на озере Хасан на Дальнем Востоке были проведены большие организационные мероприятия. В 1938 г. был создан Дальневосточный фронт. Когда Иосифа Родионовича Апанасенко направили командовать этим фронтом, там «застонали от ужаса». Впереди Апанасенко шла слава грубияна, который в запале не стеснялся в выражениях. Но он был предан делу, сам трудился с полной отдачей и от других того же требовал.
Прибыв на место, он сразу всех поставил в военные условия – войска вывел в лес. Готовились в условиях, максимально приближенных к боевым. Позже стало понятно, что именно высокий уровень подготовки позволил дальневосточным дивизиям так проявить себя в битве под Москвой.
При назначении на должность в апреле 1941 г. генерал Апанасенко получил исключительные полномочия «генерал-губернатора» Дальнего Востока. Генералу были даны полномочия представителя Государственного комитета обороны (ГКО) и Ставки Верховного главнокомандования на Дальнем Востоке, которому подчинялись органы местной партийной и исполнительной властей, НКВД и «Дальстроя» (ГУЛАГа). Распорядился он этой властью во благо обороны.
На одном из совещаний выяснилось, что вдоль Транссибирской магистрали нет автомобильной дороги. На этой железной дороге 52 малых туннеля и больших моста.
«Как же так! Кричали: «Дальний Восток – крепость! Дальний Восток – на замке!» А оказывается, сидим здесь, как в мышеловке! Короче, месяц на подготовку, четыре месяца на строительство. У меня на столе каждый день должна быть сводка выполнения плана. И отдельно – список невыполнивших план», – так отреагировал Апанасенко на сообщение о том, что стоит японцам вывести из строя хоть один тоннель – и Дальний Восток будет заблокирован.
В связи со строительством дороги легенды о нем пополнились новыми фактами. За время стройки двух секретарей райкомов Апанасенко сдал в солдаты, что впоследствии было использовано против него как доказательство его диктаторских замашек.
Вообще же, дороги были слабостью Апанасенко. Когда он принял командование, дорожная сеть, особенно в Приморье, была уже относительно развита. Но части дислоцировались не на дорогах. В распутицу во многие части можно было пробраться только на лошадях. Апанасенко загонял легковушку в самую грязь подъездных путей, бросал ее там, а на другой уезжал обратно, заявив во всеуслышание: «К таким разгильдяям я не ездок».
Слухи о жестоких взысканиях, о снятии с должностей и понижении в званиях быстро распространились по частям. Все бросили всё и занялись строительством подъездных путей. За какой-нибудь месяц во все городки вели прекрасные шоссе, а сами городки кое-где и заасфальтированы.
И не самодурство было все это. Раньше невозможно было в распутицу выйти из городков по тревоге. Теперь же в любое время года и суток – выходи в бой.
Так уж повелось считать, что в Великую Отечественную Москву спасли сибирские дивизии. Это были мощные, хорошо подготовленные, полностью укомплектованные соединения, они прибывали откуда-то издалека, по Великой сибирской магистрали, потому их и называли сибирскими. Но это были не сибирские, а дальневосточные дивизии!
«Гитлер готовит наступление на Москву, у нас нет достаточного количества войск, чтобы спасти столицу… Убедительно прошу тебя, немедленно вылетай в Москву, возьми с собой Апанасенко, уговори быть податливым, чтобы не артачился, я его упрямство знаю», – эти слова Сталина, сказанные по телефону первому секретарю Хабаровского крайкома партии Е. Боркову в 1941 году, никак не вяжутся с его стилем руководства и совсем уж фантастично выглядит дальнейший рассказ об этой встрече.
Е. Борков, И. Апанасенко и командующий Тихоокеанским флотом И. Юмашев прибыли в Москву в первых числах октября 1941 года. Тут же направились в Кремль, где их уже поджидал Сталин. Он пояснил, что немцы начали наступать на Москву, и поэтому необходимо перебросить войска с Дальнего Востока к столице.
Апанасенко не возражал. Он аккуратно записал номера воинских частей, которые нужно было передислоцировать к Москве, и прямо из сталинского кабинета отправил шифровку своему заместителю о немедленном исполнении приказа. Это были те самые знаменитые «сибирские дивизии», которые и остановили врага на подступах к столице.
Уже в конце разговора Сталин поинтересовался, сколько в распоряжении Дальневосточного фронта имеется противотанковых пушек. Апанасенко ответил (пушек, кстати, было немного). И Иосиф Виссарионович приказал отправить пушки для обороны Москвы.
Реакцию генерала Е. Борков описывает так: «И тут вдруг стакан с чаем, стоящий напротив Апанасенко, полетел по длинному столу влево, стул под генералом как бы отпрыгнул назад. Апанасенко отскочил от стола и закричал: «Ты что? Ты что делаешь?! Мать твою так-перетак! А если японец нападет, чем буду защищать Дальний Восток? Этими лампасами?! – и ударил себя руками по бокам. – Снимай с должности, расстреливай, орудий не отдам!» Я обомлел. Пронзила мысль – это конец, сейчас позовет людей Берии, и погибнем оба».
Но, к удивлению Боркова, товарищ Сталин людей Берии не позвал и вообще постарался спустить всё на тормозах, сказав: «Успокойся, успокойся, товарищ Апанасенко! Стоит ли так волноваться из-за этих пушек? Оставь их себе».
Темпы отправки дивизий под Москву были столь высокими, что войска из лагерей уходили на станции погрузки по тревоге. При этом часть людей, находившихся
вне части, к погрузке не поспевала, в некоторых частях был некомплект вооружения и транспорта. Москва же требовала полного укомплектования, а Апанасенко был не тот человек, который мог допустить нарушения приказа. Потому была организована проверочно-выпускная станция – Куйбышевка - Восточная (ныне город Белогорск) – резиденция штаба 2-й армии.
На этой станции был создан резерв всех средств вооружения, транспорта, средств тяги, солдат и офицеров. Командиры убывающих дивизий и полков через начальников эшелонов и специально назначенных офицеров проверяли наличие некомплекта в каждом эшелоне. По телеграфу это сообщалось во 2-ю армию. Там все недостающее подавалось в соответствующие эшелоны. Персонально ответствен за это перед Апанасенко был начальник штаба армии. Каждый эшелон с проверочно-выпускной станции должен был выходить и выходил фактически в полном комплекте...
Будущий генерал армии Афанасий Белобородов так писал в своих воспоминаниях: «Тридцать шесть военных эшелонов моей дивизии пересекли страну со скоростью курьерских поездов при жестком графике и контроле. Последний эшелон был отправлен из-под Владивостока 17 октября 1941 года, а 28 октября воинские части уже разгружались в подмосковной Истре. В ноябре дальневосточные дивизии уже вели оборонительные бои под Москвой и 6 декабря перешли в наступление».
Самые знаменитые из этих дивизий – 32-я и 78-я. 32-я (позже – 29-я гвардейская) стрелковая дивизия полковника В. И. Полосухина, прибыв с Хасана, разгружалась под огнем и вступила в бой прямо на Бородинском поле. Если бы Апанасенко чуть-чуть промедлил с погрузкой… 78-я (далее – 9-я гвардейская) стрелковая дивизия полковника (впоследствии генерала армии) А. П. Белобородова прибыла с реки Уссури и вступила в бой под Истрой.
Лишняя соломинка ломает хребет верблюду. Вся наука о войне сводится к тому, чтобы в нужный момент ту самую соломинку иметь и на соответствующий хребет возложить. Апанасенко эти соломинки подал Сталину. В самый нужный момент.
А что же оголенный Дальний Восток? Кто же здесь защищал страну от нападения Японии? Оказалось, что Апанасенко на те же позиции, где стояли уходившие на Запад дивизии, ставил новые части, причем под прежними номерами.
Вместо каждой отправляемой на фронт Апанасенко приказывал формировать второочередную. Это было бесконечно смелое его личное решение – самодеятельные формирования были строжайше запрещены под угрозой расстрела. За эти формирования Апанасенко тоже заслуживает памятника. Ведь все формирования он вел по собственной инициативе и под свою ответственность при неодобрительном отношении ряда ближайших своих помощников и при полной безучастности и даже иронии центра.
Центр знал о формированиях, но был убежден, что формировать что-либо на Дальнем Востоке без его помощи невозможно: людей нет, вооружения нет, транспорта нет, и вообще ничего нет. Поэтому центр, зная об организационных потугах Дальневосточного фронта, делал вид, что ему об этом ничего не известно. Пусть, мол, поиграются там в мобилизацию. Но Апанасенко все нашел…
В общем, несмотря на совершенно невероятные трудности, взамен ушедших были сформированы второочередные дивизии. Их было сформировано даже больше на две или три. Когда новые формирования стали реальностью, у Генштаба, наконец, «прорезался голос». Были утверждены и получили номера все вновь формируемые дивизии. Причем центр настолько уверовал в серьезность новых формирований, что забрал в действующую армию еще четыре дивизии, уже из числа второочередных.
Таким образом, с июля 1941 года по июнь 1942 года Дальний Восток отправил в действующую армию 22 стрелковые дивизии и несколько десятков маршевого пополнения. Теперь мы знаем уже, что в течение первого года войны между японцами и немцами шла серьезная перепалка. Немецкая разведка утверждала, что Советы из-под носа японцев уводят дивизии и перебрасывают их на Запад. Японская же разведка настаивала на том, что ни одна советская дивизия не покинула своих мест дислокации.
Трудно даже представить, как развернулись бы события на Дальнем Востоке, если бы там командовал человек-исполнитель. Он бы отправил все войска, как того требовала Москва, и ничего бы не сформировал, поскольку самовольные формирования были запрещены категорически. Одной оставшейся дивизией, тремя штабами армий и одним штабом фронта, даже вместе с пограничниками, не только оборонять, но и наблюдать за огромной протяженности границей Дальнего Востока невозможно.
Апанасенко проявил в этом деле государственный ум и большое мужество. Генерал развил небывалую для военного человека деятельность. Он организовал новые военные производства, восстановил военные совхозы. Иосиф Родионович вернул в армию из мест заключения почти всех способных командиров. Благо большинство из репрессированных находились здесь, на Дальнем Востоке. Протесты начальников концлагерей, доносы на Апанасенко от руководства «ГлавДальстроя» шли буквально потоком в адрес Берии. Но Сталин молчал. И генерал своим решением расширил подготовку новобранцев, призывники прибывали в части Дальневосточного фронта со всех республик.
На Востоке России стали призывать на службу мужчин 50-55-летнего возраста. Только в нашем Гродековском районе в 1942-1943 годы были призваны в армию 127 человек, родившихся еще в 19-м веке.
Командующий Дальневосточным фронтом стал главным носителем всей партийной и хозяйственной власти огромного региона. Укреплялась оборона базовых городов – Хабаровска, Владивостока, Благовещенска. Восток России превращался в настоящую крепость. И Япония предпочитала сохранять вооруженный нейтралитет. Их связывала сила Дальневосточного фронта.
Апанасенко все время просил Сталина направить его в действующую армию. Лишь 25 апреля 1943 года ему поступил приказ сдать все дела на Дальневосточном фронте и прибыть в Москву в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования. Однако новое назначение Апанасенко задерживалось, тогда он решил напомнить о себе Сталину в письме: «Я ваш солдат, товарищ Сталин. Вы знаете, что с Дальнего Востока мы послали на запад немало стрелковых дивизий, отлично выученных и вооруженных, а также артиллерийских и авиаполков. Вместо отправленных я тотчас старался сформировать и быстро обучить новые. Докладываю, что войска Дальневосточного фронта оставляю крепко боеспособными. Хозяйство тоже хорошо подготовлено. Промышленность и сельское хозяйство Приморского и Хабаровского краев выглядят неплохо. Ругать не будут».
К концу мая 1943 года Сталин назначил Апанасенко заместителем командующего войсками Воронежского фронта генерала Н. Ф. Ватутина. На новом посту он находился всего три месяца. 5 августа в ходе Курской битвы под Белгородом И. Р. Апанасенко получил смертельное ранение.
В Белгороде его и похоронили. Военный билет передали в политотдел Красной армии. Там обнаружили, что под обложкой находится записка, которую, судя по дате, генерал написал за две недели до гибели. «Я старый солдат русской армии, четыре года войны империалистической, три года – гражданской. И сейчас на мою долю воина выпало счастье воевать, защищать Родину. По натуре хочу быть всегда впереди. Если же мне суждено погибнуть, прошу хоть на костре сжечь, а пепел похоронить в Ставрополе на Кавказе», – говорилось в письме.
Когда об этом стало известно Сталину, он лично распорядился выполнить волю погибшего. За три дня в Ставрополе на Комсомольской горке возвели надгробие, тело Апанасенко самолётом доставили из Белгорода в краевой центр и при небывалом стечении народа похоронили.
…Нам есть что помнить и чем гордиться. Военная история России богата славными делами. Учатся на лучшем. Будем помнить, будем почитать, будем учиться! И кстати, на Дальнем Востоке память о генерале Апанасенко никак не увековечена...
